Я по жизни шагал, так случилось, всегда поперёк,
Пересёк и просёлки, и трассы, сберёг свою вольную волю.
Я однажды на крик обернулся и вижу: безумный пророк
Сверху вниз беспощадно орёт на капустное поле.
- О, злосчастный народ, - он вопил, - отчего ж ты молчишь?
Уж секира готова. Успеете ль вы помолиться?
Пели вам гамаюны, а нынче - кукушка и чиж.
Вот от этого так зелены ваши гладкие лица.
Не бросал я святыни ни свиньям, ни бешеным псам,
Но для вас исключение сделал. Чего ж я дождался?
Вы глотаете слюни, а вина текут по усам.
Стройный хор серафимов от вас весь в слезах разбежался.
Что рядками стоите? Взволнуйтесь, сломайте ряды,
Тонкошеие выродки - прежде могучее племя.
Вы по горло в дерьме; хилый ум провалился в зады,
И чужие идеи, как черви, грызут ваше темя.
Ишь вы, уши прижали к тугим и округлым щекам.
Завернулись, как бабы, в платки, ничего не желаете слушать.
Это вы побивали пророков и верили всем дуракам.
Пусть закуской хрустят на зубах ваши скисшие души.
И метался по полю пророк, и пинал кочаны.
Эти лопались с треском, другим удалось увернуться.
Он, от битвы устав, запустил свои руки в штаны.
Я уже уходил, но увидел, что надо вернуться.
Он мочился на них чистой правдой и желчию лжи,
И брезгливость во мне отступила; её пересилила жалость.
Я беднягу увёл и в межу помолчать уложил.
Почва сразу вздохнула легко. Ну, а что ей ещё оставалось?
Аккомпаниатор и аранжировщик Алексей Кулаков.
© Николай Шершнев.