Документальный фильм. Конфликт в труппе театра, возглавляемого Юрием Любимовым, начался из-за предания гласности контракта, который Любимов собственноручно по возвращении в СССР (ещё, в 1989-м году) составил и предложил подписать с ним мэру Москвы (Гавриилу Попову). Что забавно: оба эти деятели - ультралибералы и антисоветчики. Один ставил на сцене Таганки скрыто или явно подрывающие авторитет Советской власти и КПСС спектакли, другой пошёл дальше - лишал советских имён улицы и площади пролетарской столицы. Без референдумов, директивно!..
От такого контракта (с приоритетным правом лично Любимова приватизировать здание театра) обалдела даже мэрия либерала Попова и уж тем более остатки советской власти в Моссовете. Актёры обалдели ещё больше - а они-то в каком будут праве, не имея средств решать споры с барином-Любимовым в Швейцарии? (Вот как далеко глядел этот театральный либерал - ЕСПЧ будет иметь главенство над российской Фемидой куда позже, но будет! тут он тоже был пророком перемен)
Со своей стороны, коллектив театра лишь потребовал у Любимова не играть с правительством Москвы в закрытую. Конфликт этот живо отразил идущие в стране и обществе процессы - не смотря на то, что Советская власть была низложена политически в августе 1991-го Ельциным, фактически она оставалась на местах, причём избранная на демократической, а не номенклатурной основе. И эта власть, конечно же, не дала бы по таким вот контрактам волю приватизаторам грести в свою собственность то, что им хочется... И в 1993-м именно эта линия соприкосновения властей - реформаторов и Советов, - перейдёт в танковый расстрел первыми вторых в Москве. Чтобы уже открыто проводить приватизацию и править конституцию под капитализм...
Николай Губенко выступил в этой ситуации не просто как советский патриот, но и как сторонник коллективной формы собственности - и не так важно, был ли он до того любимчиком Любимова. Важна его политическая и идеологическая, чёткая в данном случае позиция - он выступил от имени представленного по контракту-проекту едва ли не в правах крепостных теперь коллектива, и одержал победу, парадоксальную для того времени. Правда, и эта победа означала, что Любимов заполучит в свою вожделенную собственность лишь часть театра, а вот вторая часть - достанется Содружеству актёров, не пожелавших стать крепостными, бесправными, нанимаемыми и судимыми в случае несогласия в Швейцарии.